- Прежде этого не разбирали,- внушительным тоном сказал старик,- нынче
только завелось это. Как что, она сейчас и говорит: "Я от тебя уйду". У
мужиков на что, и то эта самая мода завелась. "На, говорит, вот тебе твои
рубахи и портки, а я пойду с Ванькой, он кудрявей тебя". Ну вот и толкуй. А
в женщине первое дело страх должен быть.
* * *
- Ведь главное то, чего не понимают такие люди, - сказала дама, - это
то, что брак без любви не есть брак, что только любовь освящает брак и что
брак истинный только тот, который освящает любовь.
Приказчик слушал и улыбался, желая запомнить для употребления сколько
можно больше из умных разговоров.
В середине речи дамы позади меня послышался звук как бы прерванного
смеха или рыдания, и, оглянувшись, мы увидали моего соседа, седого одинокого
господина с блестящими глазами, который во время разговора, очевидно
интересовавшего его, незаметно подошел к нам. Он стоял, положив руки на
спинку сиденья, и, очевидно, очень волновался: лицо его было красно и на
щека вздрагивал мускул.
- Какая же это любовь... любовь...любовь... освящает брак? - сказал он,
запинаясь.
Видя взволнованное состояние собеседника, дама постаралась ответить ему
как можно мягче и обстоятельнее.
- Истинная любовь... Есть эта любовь между мужчиной и женщиной,
возможен и брак,- сказала дама.
- Да-с, но что разуметь под любовью истинной? - неловко улыбаясь и
робея, сказал господин с блестящими глазами.
- Всякий знает, что такое любовь,- сказала дама, очевидно желая
прекратить с ним разговор.
- А я не знаю,- сказал господин. - Надо определить, что вы разумеете...
- Как? очень просто,- сказала дама, но задумалась. - Любовь? Любовь
есть исключительное предпочтение одного или одной перед всеми остальными,-
сказала она.
- Предпочтение на сколько времени? На месяц? На два дни, на полчаса? -
проговорил седой господин и засмеялся.
- Нет, позвольте, вы, очевидно, не про то говорите.
- Нет-с, я про то самое.
- Они говорят,- вступился адвокат, указывая на даму,- что брак должен
вытекать, во-первых, из привязанности, любви, если хотите, и что если налицо
есть таковая, то только в этом случае брак представляет из себя нечто, так
сказать, священное. Затем, что всякий брак, в основе которого не заложены
естественные привязанности - любовь, если хотите,- не имеет в себе ничего
нравственно обязательного. Так ли я понимаю? - обратился он к даме.
Дама движением головы выразила одобрение разъяснению своей мысли.
- Засим... - продолжал речь адвокат, но нервный господин с горевшими
огнем теперь глазами, очевидно, с трудом удерживался и, не дав адвокату
договорить, начал:
- Нет, я про то самое, про предпочтение одного или одной перед всеми
другими, но я только спрашиваю: предпочтение на сколько времени?
- На сколько времени? надолго, на всю жизнь иногда,- сказала дама,
пожимая плечами.
- Да ведь это только в романах, а в жизни никогда. В жизни бывает это
предпочтение одного перед другими на года, что очень редко, чаще на месяцы,
а то на недели, на дни, на часы,- говорил он, очевидно зная, что он удивляет
всех своим мнением, и довольный этим.
- Ах, что вы! Да нет. Нет, позвольте,- в один голос заговорили мы все
трое. Даже приказчик издал какой-то неодобрительный звук.
- Да-с, я знаю,- перекрикивал нас седой господин,- вы говорите про то,
что считается существующим, а я говорю про то, что есть. Всякий мужчина
испытывает то, что вы называете любовью, к каждой красивой женщине.
- Ах, это ужасно, что вы говорите; по есть же между людьми то чувство,
которое называется любовью и которое дается не на месяцы и годы, а на всю
жизнь?
- Нет, нету. Если допустить даже, что мужчина и предпочел бы известную
женщину на всю жизнь, то женщина-то, по всем вероятиям, предпочтет другого,
и так всегда было и есть на свете,-сказал он и достал папиросочницу и стал
закуривать.
- Но может быть и взаимность,- сказал адвокат.
- Нет-с, не может быть,-возразил он,-так же как не может быть, что в
возу гороха две замеченные горошины легли бы рядом. Да кроме того, тут не
невероятность одна, тут, наверное, пресыщение. Любить всю жизнь одну или
одного - это все равно, что сказать, что одна свечка будет гореть всю
жизнь,- говорил он, жадно затягиваясь.
- Но вы всє говорите про плотскую любовь. Разве вы не допускаете любви,
основанной на единстве идеалов, на духовном сродстве? - сказала дама.
- Духовное сродство! Единство идеалов!-повторил он, издавая свой звук.
- Но в таком случае незачем спать вместе (простите за грубость). А то
вследствие единства идеалов люди ложатся спать вместе,- сказал он и нервно
засмеялся.
- Но позвольте,- сказал адвокат,- факт противоречит тому, что вы
говорите. Мы видим, что супружества существуют, что все человечество или
большинство его живет брачной жизнью и многие честно проживают
продолжительную брачную жизнь.
Седой господин опять засмеялся.
- То вы говорите, что брак основывается на любви, когда же я выражаю
сомнение в существовании любви, кроме чувственной, вы мне доказываете
существование любви том, что существуют браки. Да брак-то в наше время один
обман!
- Нет-с, позвольте,-сказал адвокат,-я говорю только, что существовали и
существуют браки.
- Существуют. Да только отчего они существуют? Они существовали и
существуют у тех людей, которые в браке видят нечто таинственное, таинство,
которое обязывает перед богом. У тех они существуют, а у нас их нет. У нас
люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или
обман, или насилие. Когда обман, то это легче переносится. Муж и жена только
обманывают людей, что они в единобрачии, а живут в многоженстве и в
многомужестве. Это скверно, но еще идет; но когда, как это чаще всего
бывает, муж и жена приняли на себя внешнее обязательство жить вместе всю
жизнь и со второго месяца уж ненавидят друг друга, желают разойтись и
все-таки живут, тогда это выходит тот страшный ад, от которого спиваются,
стреляются, убивают и отравляют себя и друг друга,- говорил он все быстрее,
не давая никому вставить слова и все больше и больше разгорячаясь. Все
молчали. Было неловко.
* * *
Про себя я думал, что я милашка, что я вполне
нравственный человек. Я не был соблазнителем, не имел неестественных вкусов,
не делал из этого главной цели жизни, как это делали многие из моих
сверстников, а отдавался разврату степенно, прилично, для здоровья.
- А ведь в этом-то и главная мерзость,- вскрикнул он. - Разврат ведь не
в чем-нибудь физическом, ведь никакое безобразие физическое не разврат; а
разврат, истинный разврат именно в освобождении себя от нравственных
отношений к женщине, с которой входишь в физическое общение. А это-то
освобождение я и ставил себе в заслугу.
Невступно нареч. устар. - 1. Почти; немного меньше
Нет, никакая женщина не
соблазнила меня, а я пал потому, что окружающая меня среда видела в том, что
было падение, одни - самое законное и полезное для здоровья отправление,
другие - самую естественную и не только простительную, но даже невинную
забаву для молодого человека. Я и не понимал, что тут есть падение, я просто
начал предаваться тем отчасти удовольствиям, отчасти потребностям, которые
свойственны, как мне было внушено, известному возрасту, начал продаваться
этому разврату, как я начал пить, курить. А все-таки в этом первом падении
было что-то особенное и трогательное. Помню, мне тотчас же, там же, не
выходя из комнаты, сделалось грустно, грустно, так что хотелось плакать,
плакать о погибели своей невинности, о навеки погубленном отношении к
женщине. Да-с, естественное, простое отношение к женщине было погублено
навеки. Чистого отношения к женщине уж у меня с тех пор не было и не могло
быть. Я стал тем, что называют блудником. А быть блудником есть физическое
состояние, подобное состоянию морфиниста, пьяницы, курильщика. Как
морфинист, пьяница, курильщик уже не нормальный человек, так и человек,
познавший нескольких женщин для своего удовольствия, уже не нормальный, а
испорченный навсегда человек - блудник. Как пьяницу и морфиниста можно
узнать тотчас же по лицу, по приемам, точно так же и блудника. Блудник может
воздерживаться, бороться; но простого, ясного, чистого отношения к женщине,
братского, у него уже никогда не будет. По тому, как он взглянет, оглядит
молодую женщину, сейчас можно узнать блудника. И я стал блудником и остался
таким, и это-то и погубило меня.
Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть
добро. Красивая женщина говорит глупости, ты слушаешь и не видишь глупости,
а видишь умное. Она говорит, делает гадости, и ты видишь что-то милое. Когда
же она не говорит ни глупостей, ни гадостей, а красива, то сейчас
уверяешься, что она чудо как умна и нравственна.
Ведь мы, мужчины, только не знаем, и не знаем потому, что не хотим
знать, женщины же знают очень хорошо, что самая возвышенная, поэтическая,
как мы ее называем, любовь зависит не от нравственных достоинств, а от
физической близости и притом прически, цвета, покроя платья. Скажите опытной
кокетке, задавшей себе задачу пленить человека, чем она скорее хочет
рисковать: тем, чтобы быть в присутствии того, кого она прельщает,
изобличенной во лжи, жестокости, даже распутстве, или тем, чтобы показаться
при нем в дурно сшитом и некрасивом платье,- всякая всегда предпочтет
первое. Она знает, что наш брат все врет о высоких чувствах - ему нужно
только тело, и потому он простит все гадости, а уродливого, безвкусного,
дурного тона костюма не простит. Кокетка знает это сознательно, но всякая
невинная девушка знает это бессознательно, как знают это животные.
От этого эти джерси мерзкие, эти нашлепки на зады, эти голые плечи,
руки, почти груди. Женщины, особенно прошедшие мужскую школу, очень хорошо
знают, что разговоры о высоких предметах- разговорами, а что нужно мужчине
тело и все то, что выставляет его в самом заманчивом свете; и это самое и
делается. Ведь если откинуть только ту привычку к этому безобразию, которая
стала для нас второй природой, а взглянуть на жизнь наших высших классов как
она есть, со всем ее бесстыдством, ведь это один сплошной дом терпимости. Вы
не согласны? Позвольте, я докажу,- заговорил он, перебивая меня. - Вы
говорите, что женщины в нашем обществе живут иными интересами, чем женщины в
домах терпимости, а я говорю, что нет, и докажу. Если люди различны по целям
жизни, по внутреннему содержанию жизни, то это различие непременно отразится
и во внешности, и внешность будет различная. Но посмотрите на тех, на
несчастных презираемых, и на самых высших светских барынь: те же наряды, те
же фасоны, те же духи, то же оголение рук, плеч, грудей и обтягивание
выставленного зада, та же страсть к камушкам, к дорогим, блестящим вещам, те
же увеселения, танцы и музыка, пенье. Как те заманивают всеми средствами,
так и эти. Никакой разницы. Строго определяя, надо только сказать, что
проститутки на короткие сроки - обыкновенно презираемы, проститутки на
долгие - уважаемы.